О чем писала горьковская пресса в феврале 1968 года
«Чтобы ребенок вырос честным и стал патриотом своей родины, настоящим советским человеком, нужно читать ему рассказы о родном городе, о человеке, в честь которого назван город или улица, в доступной форме знакомить с нашими праздниками, читать им рассказы о В. И. Ленине, Ф. Э. Дзержинском, М. В. Фрунзе, рассказы о героическом прошлом нашей Родины, о ее могуществе и невообразимых просторах» (из статьи о том, как лучше воспитывать нашу молодежь, «Горьковский рабочий», февраль 1968 г.).
ДЕЛО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ
Необычное дело раскрыли зимой 1967 – 1968 годов работники Горьковского ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности, если кто не помнит). На улицах города всё чаще стали появляться молодые люди, студенты с магнитофонами «Романтик» в руках. При этом многие из них врубали музон прямо на ходу, на автобусных остановках, в трамваях или в подъездах. Да еще и по ночам, когда большинство трудящихся спало после трудового дня.
И ладно бы еще «На Волге широкой…» или Марка Бернеса слушали, так нет, в основном западную, чуждую советскому образу жизни музыку – Билла Хейли и Джона Леннона, всяких там «Битлов» и джаз. Сидят какие-нибудь бабули на скамейке, обсуждают новости международной обстановки, а тут с соседней лавки как заорет голос Элвиса Пресли! Сразу возник вопрос: откуда у нашей молодежи деньги на покупку «Романтиков»? Ведь стоила эта техника недешево – 160 рублей. А это было больше среднемесячной зарплаты квалифицированного рабочего и инженера.
Стоит отметить, что «Романтик М-64», о котором идет речь, выпускался с 1965 года на Горьковском заводе им. Г. И. Петровского и стал первым в линейке знаменитых советских магнитофонов. Кроме того, это было одно из первых портативных транзисторных устройств такого рода для потребительского рынка. Катушечный «Романтик М-64» с мощностью 0,8 Вт относился к магнитофонам III класса, работал от батареек и имел модный для того времени «американский» дизайн.
При этом стоили «Романтики» дешевле, чем тогдашние магнитофоны того же класса («Весна-2» – 190 руб., «Яуза-20» – 200 руб.), поэтому не случайно их любила именно молодежь. Вес «агрегата» – 5 кг («Романтики» изготавливали из специальных легких сплавов) – тоже был существенно меньше веса аналогов, что и позволяло таскать его по улице.
«Однажды работники милиции задержали молодого человека, который с магнитофоном «Романтик» нарушал ночную тишину города, – рассказывала рубрика «Из кабинета следователя». – Как и водится в таких случаях, нарушителя строго предупредили.
– Кстати, а где вы купили такой магнитофон? – заинтересовался дежурный.
– Случайно. Какой-то незнакомый человек продал за сто рублей. Видимо, деньги позарез были нужны».
Аналогичные ответы давали милиционерам другие любители «уличных дискотек». Мол, стояли на остановке, а тут подходит мужик с новым магнитофоном и предлагает купить за 90 – 100 рублей. И видели его в первый и последний раз… Единственная зацепка – большинство продаж происходило в районе площади Сенной, при этом все «Романтики» были совершенно новые, ни разу не использовавшиеся.
Продавались недалеко от завода-производителя! А это уже пахло делом государственной важности и даже изменой. Ведь завод имени Петровского был секретным и наряду с магнитофонами выпускал приборы для ВМФ. Если кто-то массово крадет с режимного предприятия бытовые изделия, то где гарантия, что завтра спецпродукцию для крейсеров и подлодок не утащат и на Мытном рынке не сбудут каким-нибудь радиолюбителям?!
ШАЙКА ЗАНИМАЛАСЬ МАГНИТОФОННЫМ «БИЗНЕСОМ»
«Спрашивается: кто же «снабжает» нашу молодежь дефицитной и дорогостоящей музыкальной техникой?» – вопрошали обэхаэсэсники, уже сообщившие о подозрительных фактах в КГБ. Потом из агентурных данных стало известно, что группа молодых рабочих завода имени Фрунзе приобрела целую партию магнитофонов оптом и тоже по дешевке.
Их доставили в милицию и опросили с пристрастием. Дескать, не расскажете всё «по душам» – пожалеете: дело государственной важности. В итоге выяснилось, что сделку организовал сослуживец «меломанов» Г. Пикусов. Последнего вскоре задержали.
Тот сразу сознался, что сбыть магнитофоны его попросил коллега по заводу некто Лямов. «Он привел Пикусова в дом № 163 по улице Агрономической и познакомил с жителем этого дома В. Мориным, – писала пресса. – Здесь и состоялась сделка. «Романтик», который стоит в магазине 160 рублей, Морин отдал за сто. Удачную покупку обмыли.
Потом Морин сказал:
– Спроси, Гешка, у тебя на заводе, может, еще кому потребуется. Могу устроить».
Впрочем, указанный Морин к заводу им. Петровского никакого отношения не имел, да и вообще относился к классу «тунеядцев». То есть нигде официально не работал, жил на деньги от всякого рода «сделок», а в промежутках собирал пустые бутылки. Зато было установлено, что Морин – большой любитель спиртного и часто бывает у пивного ларька на площади Сенной (опять совпадение?).
Установив слежку за ним (в том числе под видом похмеляющихся пьяниц), сотрудники ОБХСС выяснили, что Морин часто пьет пиво в компании с подозрительной личностью по кличке Нос, который, судя по разговорам, недавно освободился из колонии. Когда этот товарищ в очередной раз пришел к ларьку опрокинуть пару кружек, внезапно подъехала черная 21-я «Волга», куда Носа быстро затолкали.
Задержанный оказался Валентином Нестеровым, который сознался, что по поручению Морина занимался только розничными продажами на улицах, а вот магнитофоны им поставляли сразу трое работников завода им. Петровского: Мишанин, Пономарёв и Белов. Схема была простой. Первые двое воровали с предприятия «Романтики», сбывая их Морину по 50 рублей. А тот сбывал их через Носа или других знакомых.
Самое интересное, что шайка торговала не только «целыми» магнитофонами, но и лентопротяжными механизмами к ним. Это были те же «Романтики», только без корпуса. А всё потому, что упомянутый Белов, в отличие от Мишанина и Пономарёва, не имел доступа к готовой продукции и мог воровать только недоделанные магнитофоны. Однако и это не было проблемой: многие молодые люди охотно брали дефицитные механизмы за 70 – 80 рублей, а потом сами делали для них корпуса! А вот каким именно образом с режимного объекта удавалось выносить десятки магнитофонов весом 5 кг, история умалчивает.
«ЕСЛИ НЕТ ДЕНЕГ, ВСЕГДА МОЖНО СДАТЬ БУТЫЛКИ»
Вообще же, советские граждане, несмотря на пионерское и комсомольское воспитание, очень любили всякого рода «нетрудовые доходы». Недавно автор этих строк рассказал о том, как в детстве с одноклассниками сдавал бутылки, даме на 15 лет моложе. Та удивленно посмотрела и спросила: «Вы что, бомжами были?!» В действительности в брежневские и горбачёвские времена подобным «бизнесом» занимались все, от мала до велика. В 1970-е годы были в ходу такие анекдоты:
«Много лет пил, а потом взялся за ум, сдал бутылки и купил «Жигули»;
«В стране победившего социализма человек действительно защищен: если нет денег, всегда можно пойти и сдать бутылки».
И это не являлось сильным преувеличением! Ведь сумка с пустой стеклотарой позволяла выручить 2 – 3 рубля, что при тогдашних средних зарплатах в 150 – 200 руб. было немалой суммой!
Сдача пустых бутылок из-под спиртного, лимонада и молочной продукции как массовое явление появилось в СССР примерно в середине 60-х годов. Поговаривают даже, что это было одно из направлений Косыгинской реформы. В рамках повышения эффективности промышленности и более рационального использования ресурсов стеклотару решено было сделать многоразовой, одновременно сократив ассигнования в стеклянно-бутылочную отрасль.
До 1981 года бутылки из-под водки, вина и пива объемом пол-литра принимались в пунктах приема стеклотары по 12 копеек, но более выгодно было сдавать винную тару по 0,7 литра, так как за нее давали 17 коп. Для сравнения: пол-литровая бутылка из-под молока стоила 15 коп., литровая – 20 коп., банка из-под сметаны – 10 коп.
Однако, наряду с честным «собирательством» бутылок, вскоре появились виды подпольного бутылочного бизнеса. «У штаба народной дружины квартала 1 – 3 по улице Райниса один объект на особом счету, – читаем в рубрике «Острый сигнал». – Это столовая № 64. Дня не проходит, чтобы не поступил оттуда сигнал о скандале, драке, какой-нибудь хулиганской выходке иного посетителя.
Иногда сам директор звонит: помогите, спасите – мол, не можем справиться с разгулявшимися дебоширами. Дело в том, что столовая № 64 из предприятия общественного питания негласно превратилась в питейное заведение. Ее двери в любое время дня широко распахнуты для всех, кто желает выпить спиртное. Недаром, видно, сюда приезжают отобедать даже из Канавина и Сормова».
Оказалось, что столовая превратилась в «водочную» не только потому, что торговать спиртным было куда выгоднее, чем супами и пельменями, но и потому, что преследовалась цель массового сбыта пустых бутылок. Посетители сотнями оставляли их в зале на столах и под ними, а заботливый персонал тотчас складывал бутылки в мешки и целыми тоннами относил в ближайший пункт приема.
«Официантки и уборщицы собирают пустые бутылки, а потом сдают их, – писал в газету член народной дружины П. Залунин. – И здесь не пробавляются каким-нибудь десятком бутылок – их выносят мешками. Директор Н. М. Вознесенский, конечно, знает об этом, но мер принимать не думает. Не думает и о том, что избрал вредный метод поощрения своих работников, открывших дополнительный источник дохода».
Виктор МАЛЬЦЕВ «Ленинская смена»
