Ирина Славина: «Я устала бороться с системой»

…

Днем 2 октября 2020 года нижегородская журналистка, директор и редактор сетевого издания Koza.press Ирина Славина, находясь перед зданием ГУ МВД по Нижегородской области, облив себя горючей жидкостью, совершила акт самосожжения.

И сам факт такого самоубийства, и место его проведения, и главное личность погибшей сразу выделили это событие, как из ряда вон выходящее.

Когда появилась первая неофициальная информация о личности погибшей, к месту происшествия стали подтягиваться горожане, в основном знакомые Ирины и журналисты, и полиции даже пришлось с помощью автобусов оцеплять место следственных действий.

Никто не верил в происходящее, и в том, что покончившая с собой женщина — редактор издания «Коза». Было лишь известно, что за несколько минут до суицида на страничке Ирина Славиной в Фейсбуке появилась странная запись: в моей смерти прошу винить Российскую Федерацию».

Но многим было известно, что за сутки до произошедшего в доме Ирина и других гражданских активистов прошли обыски, в ходе которых у Ирины была изъята вся компьютерная техника, флешки, блокноты с записями, мобильные телефоны. Ноутбуки и гаджеты также были изъяты у ее дочери и мужа. Об этом сама Ирина с усталой иронией сообщила вечером в тот же день в своем ФБ.

«Официальный информатор» начавшегося расследования — Следственный комитет — молчал несколько часов, и лишь к вечеру подтвердил, что погибшая действительно журналист Ирина Славина (Мурахтаева). Чтобы установить психическое состояние женщины, назначена посмертная психолого-психиатрическая экспертиза.
Сообщения в ряде средств массовой информации о том, что смерть погибшей связана с проведением у нее накануне гибели обысков, не имеет под собой никаких оснований. Она была свидетелем и не являлась ни подозреваемой, ни обвиняемой в рамках расследования уголовного дела, по которому проводились указанные следственные действия.

Смелое, конечно, заявление Следственного комитета, который за несколько часов успел определить: имели ли проведенный обыск и изъятие компьютерной техники у журналистки и членов ее семьи основания для совершения самоубийства. Хотя не так. Не «безболезненного» самоубийства в укромном месте, а публичного акта самосожжения у стен полицейского Главка.

Многие, в том числе и автор этих строк, уверены, что и обыск все же, и изъятие компьютерной техники имеет отношение. Постоянный административный прессинг со стороны государственного аппарата, суды, иски, штрафы, все это на фоне копившейся годами усталости дали о себе знать, а унизительный обыск и изъятие техники стало лишь катализатором, последней каплей.

Мужчинам проще: выпил стакан, снял стресс, а непьющим женщинам с активной гражданской позицией?
Да и сама Ирина неоднократно рассказывала, что устала. Устала бороться с системой. Суды иски, штрафы.

Последний был за «фейковую» новость о ковиде в Кстовской академии самбо. 65 тысяч штрафа наложили, как на должностное лицо. А здесь еще изъятие компьютеров-гаджетов, что ведет к полной парализованности в работе.

Сейчас из Ирины будут делать икону оппозиционного движения в Нижегородской области. Не знаю ее политических пристрастий, и они мне по сути не интересны. Знаю Ирину лишь как честного и принципиального журналиста с активной гражданской позицией. Но, к сожалению, существующие реалии таковы, что в наше время любая критика действующей власти автоматически заносит тебя в стан оппозиции.

Проститься с Ириной на гражданскую панихиду пришло несколько сотен человек, включая губернатора Глеба Никитина. Все они оппозиция? Может дело все же в чем-то ином?

Михаил Бильдягин, журналист

«Коммерсант Приволжье»

Следователь Андрей Шлыков также вернул родным погибшей Ирины Славиной все ее и их вещи, изъятые при обыске (флешки, записи, ноутбуки), кроме сотового телефона журналистки сообщает «Коммерсант Приволжье» со ссылкой на адвоката Александра Караваева, представляющего интересы мужа Ирины Алексея Мурахтаева. «Следовательно, никакого доказательственного значения для уголовного дела изъятое не имеет. Это, конечно, было более-менее понятно изначально. Очевидные вопросы о необходимости проведения подобных следственных мероприятий и в такой форме — за скобками». Защитник добавил, что следователь ему не пояснил, какую именно информацию хочет найти в телефоне погибшей.

О последнем штрафе Ирины Славиной

Как писал “Ъ”, поводом для разбирательства стала опубликованная 24 марта новость «Первый случай коронавируса выявлен в Кстове». В ней госпожа Славина со ссылкой на источники сообщила о вернувшемся из Европы с женой одном из руководителей местной академии самбо, у которого подтвердился диагноз COVID-19.

Собеседники журналистки сообщили, что герой ее публикации успел пообщаться с другими руководителями академии, которую посещают многие местные жители, после чего на градообразующем предприятии началась эпидемиологическая проверка.

Информацию о заболевшем подтвердили источники в правительстве Нижегородской области, однако официально власти ничего не признали, ссылаясь на закон о защите персональных данных.

Госпожа Славина и ее адвокат Евгений Губин доказывали, что у журналистки не было намерений публиковать недостоверные данные: своим надежным источникам она доверяла и обязательно проверяла их сообщения. Штраф за публикацию Ирина Славина посчитала оскорбительным и назвала «позорным».

По ее словам, у полиции не было никаких доказательств намеренного распространения недостоверной информации, однако судья не придал этому значения и оштрафовал журналистку на 65 тысяч рублей.

«Никто не оспаривает новость, что у семьи был коронавирус. Но якобы она не нарушала режим самоизоляции по возвращении из Европы во время пандемии»,— написала госпожа Славина на своей странице в Facebook. Решение суда она обжаловала.

13 октября 2020 года Нижегородский райсуд прекратил административное дело основателя сетевого издания Koza.press Ирины Славиной в связи с ее смертью.

Однако есть информация, что близкие Ирины намерены добиваться ее полного оправдания и намерены обжаловать данное решение суда.