Дело Уразалина: кто и как в ГУВД делил криминальные деньги

Суд допросил главного свидетеля обвинения Максима Осокина

В Нижегородском районном суде 12 февраля по делу в отношении экс-начальника тыла ГУ МВД РФ по Нижегородской области Ихтияра Уразалина и нижегородца Иосифа Дрица был допрошен основной свидетель стороны обвинения теневой банкир Максим Осокин.

В настоящее время его судят по обвинению в незаконной банковской деятельности, поэтому свидетеля доставили в суд по конвоем, поместив в соседний с Ихтияром Уразалиным «аквариум».

Отвечая на вопросы государственного обвинителя Ирины Кулишевой, Максим Осокин рассказал, что с Уразалиным он не знаком, а Иосифа Дрица знает с 2013 года.

Осокин рассказал суду об обстоятельствах приобретения им доли в группе компаний «Луидор» у Станислава Серпухова, которая была оформлена как дарственная на жену компаньона Осокина Татьяну Янкину.

Акции компании были переданы в качестве обеспечительного заема в 100 миллионов рублей, которые он передал Серпухову.

Свидетель рассказал о приобретении им в 2006-07 годах ООО ОП «Тигр», располагавшееся в соседнем помещении с банком «Богородский», и занимавшейся охраной банка.

Из показаний Максима Осокина следовало, что 4 июля 2012 года сотрудники УБЭП Главка, проводя доследственную проверку, изъяли из офиса банка проинкассированные подконтрольным Осокинцу предприятием «Универсал» 31,5 млн рублей, но при последующем пересчете сумма изъятых денег стала меньше на 9 ,2 млн рублей, что стало поводом для возбуждения уголовного дела.

Со слов Осокина, изъятая наличность первоначально была оформлена, как «два мешка зеленого цвета с предположительно деньгами».

После пропажи 9,2 млн рублей, проводившие изъятие денежных средств оперативники БЭПа Косов и Гусейнов, со слов Осокина, якобы пытались «договориться» о возврате украденных денег.

Кроме этой суммы, со слов Осокина, в ходе второго обыска было изъято еще более 22 млн. рублей. Также был наложен арест на счета его фирмы (на них находилось с его слов 60-70 млн рублей)

Отвечая на вопрос гособвинения: пытались ли Осокин с адвокатом обжаловать действия следователя ГСУ и переквалифицировать возбужденную ст. 172 УК РФ (незаконная банковская деятельность) на менее тяжкую статью — ст. 171 УК РФ (незаконное предпринимательство), Осокин сообщил, что у его адвоката тогда не было юридической практики по экономическим делам, но, тем не менее, они несколько раз обжаловали действия следователей, направляли ряд ходатайств, в которых им было отказано по формальным признакам.

В марте 2014 года, со слов Максима Осокина, он стал предпринимать попытки прекратить возбужденное в отношении него уголовное дело «не юридическим» путем.

Действовать он решил через своего партнера Белова, который проходил с ним по одному уголовному делу, но в отношении которого уголовное преследование было прекращено.

Осокин знал, что Белов знаком с бывшим начальником следственной части ГСУ Владимиром Воликовым. Через Белова он и попросил Воликова узнать перспективы его уголовного дела.

14 марта 2014 года Воликов встретился с Осокиным в кафе «Зер Гут», где, со слов Осокина, сообщил ему, что уголовное дело можно переквалифицировать на менее тяжкую статью, которую прекратить по амнистии.

Стоить это будет 20 млн рублей, поскольку надо будет поделиться с прокуратурой, без которой это дело не решить.

Воликов, со слов Осокина, рассказал о процессуальных моментах переквалификации и прекращении дела: прокуратура выдаст ГСУ предписание переквалифицировать дело на менее тяжкую статью, и ГСУ должно будет его выполнить.

Со слов Осокина, Воликов попросил предоплату 10 миллионов рублей, которую он ему передал через Белова.

Отвечая на вопрос государственного обвинителя: «стоял вопрос о возврате изъятых вещдоков и снятия ареста со счетов?», Максим Осокин ответил утвердительно, пояснив, что также речь шла и о возврате расписок Станислава Серпухова на 100 млн рублей, которые также были изъяты в ходе обысков.

Свидетель Осокин рассказал о договоре по процедуре возврата ему денег: поскольку изъятые и принадлежавшие ему вещдоки — 22 миллиона хранились в ГУВД, то решавшие вопрос полицейские должны были сами взять из них оговоренную сумму, за минусом предоплаты в 10 млн рублей, ранее переданных Воликову, а остальное ему вернуть.

При этом Осокин должен был передать расписку о том, что все изъятые у него вещественные доказательства — денежная наличность, возвращена ему в полном объеме.

Отвечая на вопрос прокурора: «кому предназначались деньги?», Осокин сообщил, что, со слов Воликова, деньги предназначались начальнику СЧ ГСУ Альберту Витушкину, который со слов того же Воликова, и должен был решать все вопросы с прокуратурой, без согласия которой вопрос Осокина бы не решился.

Со слов Осокина, решение о прекращении в отношении него уголовного дела по срокам должно было состояться в течении месяца.

Отвечая на вопрос обвинителя: «при каких обстоятельствах Осокин познакомился с Иосифом Дрицем?», свидетель рассказал, что в 2013 году его хороший знакомый полицейский Михаил Абрамычев попросил встретиться с Иосифом Дрицем по какому-то деловому вопросу.

В начале 2014 года Осокин приехал в офис к Дрицу, тот рассказал ему о ряде своих коммерческих проектов и предложил финансово поучаствовать. Осокин отказался от предложения.

Обсуждали они на этой встрече и ситуацию с уголовным делом, возбужденным в отношении Осокина.

Со слов свидетеля Дриц был прекрасно осведомлен об обстоятельствах его уголовного дела, у него имелись фотокопии материалов дела. Во время последующих встреч в марте-апреле 2014 года Дриц не только предложил свою помощь в урегулировании проблемы Осокина, но и активно настаивал на этом.

Со слов Осокина Дриц ему предлагал покровительство со стороны правоохранительных органов и предлагал свое участие в деятельности Осокина по обналичиванию денежных средств.

Но Максим Осокин отказался от помощи Иосифа Дрица, поскольку, с его слов, за помощь в решении вопроса Осокина надо было уже заплатить не 20 млн рублей, как он ранее договаривался с Воликовым, а 40 млн рублей.

Мотивировал это Дриц тем, что уголовное дело получило огласку, и Витушкин уже один не сможет решить проблему.

«Моих денег в среди изъятой денежной наличности было около 22 млн рублей, и он предложил часть суммы покрыть деньгами, изъятыми из банка, сообщив, что у банкиров претензий ко мне не будет. Также предложил свою помощь при возврате 100 миллионного займа по распискам от Серпухова, — рассказывал Осокин.

Отвечая на вопрос государственного обвинителя: «говорил ли Дриц подробно, кому конкретно предназначались деньги за решение «вопроса Осокина»?», свидетель сообщил, что ему назывались фамилии Пильганова (начальник ГСУ — прим КХ), Шаева, Витушкина и зампрокурора Денисова.

— Вам известно, как они собирались их делить? — спросила гособвинитель.

Осокин ответил: что со слов Дрица, 10 млн рублей должны были «уйти» в прокуратуру, 10 млн рублей предназначались Шаеву, а остальная сумма должна быть поделена между остальными коррупционерами. Себе за посредничество Дриц должен был оставить 2 млн рублей.

«Руководить» процессом, со слов Дрица, должен был человек, которого он называл «ответственным» или говорил «мой человек».

Свидетель сообщил, что он решил, что речь идет о Уразалине, который со слов его приятеля-полицейского Абрамычева помог ему восстановиться на работе в ГУ МВД.

«Я потом понял свою ошибку, почему с меня стали требовать 40 млн рублей за прекращение дела, — с ноткой печали в голосе рассказывал в суде Максим Осокин. — Я слишком быстро согласился на предложение Воликова заплатить им 20 млн. рублей.»

Со слов Осокина Дриц предлагал ему забрать переданные ранее Воликову 10 миллионов рублей в качестве предоплаты и работать через него за 40 млн рублей. Но Осокину это не нравилось, в частности то, что полицейские хотели получить и деньги банка.

Он снова встретился с Воликовым, и тот ему сообщил, что придется работать по предложению Дрица: количество коррупционеров увеличилось, денег надо больше и возврата быть не может. Воликов ему также подтвердил, что часть денег необходимо передать в прокуратуру, а часть Пильганову и Витушкину, без которых также ничего не решится.

Осокин сообщил, что многие встречи с Дрицем и Воликовым он скрыто записывал на диктофон, передав потом часть записей правоохранителям.

Рассказывая суду о встрече своего адвоката Сергея Зверева с начальником СЧ Витушкиным, Максим Осокин сообщил, что встречу им организовал следователь Шаров, и Витушкин, со слов Зверева Осокину, указав на машину Дрица, сообщил, что все вопросы решать через него (Дрица).

В итоге Осокин был вынужден согласиться. Они договорились, что из изъятых денежных средств-вещдоков (44 млн рублей) ему вернуть лишь 14 миллионов рублей, но он напишет расписку о возврате ему всей суммы. Кроме того, прекратят уголовное дело, переквалифицировав статью УК, снимут аресты со счетов и вернут расписки Стаса Серпухова.

— После этого, счастливый и свободный я должен отбыть в свое светлое будущее, — иронично пошутил Осокин.

В ходе судебного следствия свидетель рассказал о том, что начальник отдела Наталья Черепанова и следователь Антон Шаров долгое время убеждали его признать свою вину по ст. 171 УК РФ, а он отказывался, поскольку это не является обязательным условием для прекращения дела по амнистии.

Максим Осокин рассказал, как они забирали мешки с вещдоками из канцелярии ГСУ

— Я предлагал Шарову открыть мешки и посмотреть, но он, ссылаясь на позднее время (было около 21-22 часов) отказал. Интересно было, конечно, обманули-не обманули, — рассказывал в суде Максим Осокин, — хотя по виду этих мешков, которых было 7-10 штук мне было понятно, что «это ересь». И по форме мешков и по их количеству.

14 млн рублей не могут находится в таком количестве мешков, большая часть из которых была по размеру, как мешки для картофеля. Кстати, расписки Серпухова следователь Шаров так и не вернул.

Выехав с территории ГУ МВД без досмотра, и приехав в арендованный дом в Ройке, Максим Осокин обнаружил в мешках бумагу, и кирпичи, а также 11 млн 900 тысяч рублей мелкими купюрами и мелочью.

— И тут обманули, — говорил Осокин в суде, — назвав полицейских «крохоборами».

Позднее он высказывал претензии Витушкину, но тот сказал, что они денег не брали. А Воликов на эти же претензии Осокина перевел все в шутку: дескать, ну, а что ты хочешь. Сколько деньги в ГУВД лежали? Вот растащили на пиво и сигареты.»

Давая показания в суде, свидетель Осокин также сообщил, что и Серпухов предлагал ему за 40 млн помочь с решением о прекращении уголовного дела, используя свою близкую дружбу с начальников БЭПа Никитиным, но он ему отказал, заявив, что «пусть сначала 100 млн рублей вернет, а потом они и поговорят».

Свидетель Осокин повторил в суде, что он понимал, что полицейские коррупционеры хотят «раздербанить» также и деньги банка, и ему не нравилась эта схема.

Но они, через Иосифа Дрица убедили, что у банка не будет к нему ни финансовых, ни юридических претензий. И действительно, сначала в возвращении изъятых вещдоков банку было отказано, и суд отклонял все их претензии.

Но в 2016 году представители банка обжаловали судебные решения и взыскали с ГУ МВД незаконно возвращенные Осокину 22 млн рублей.

ГУ МВД в свою очередь в качестве регресса выставило иск самому Осокину, требуя вернуть полученные деньги.

Он обратился к Воликову с просьбой урегулировать этот вопрос: «они ведь обещали, что претензий к нему (Осокину) не будет, но те устранились.»

Результатом и стало его заявление в УФСБ.

На этом заседание 12 февраля был закончено. Планируется, что суд продолжит допрос Максима Осокина 13 февраля.

***

Кстати, Генпрокуратура на днях направила в суд уголовное дело в отношении экс-начальника СЧ ГСУ Владимира Воликова

***

Все новости по «делу Ихтияра Уразалина» на сайте «Криминальная хроника». Прямая ссылка находится на странице сайта «Особое дело».