Дело Уразалина: допрос экс-начальников ГСУ

Улыбка Винтоняк, признание Киселевой, забывчивость Черепановой и красавчик Витушкин

На состоявшемся 11 апреля заседании Нижегородского районного суда по делу экс-начальника тыла ГУ МВД по Нижегородской области Ихтияра Уразалина и бизнесмена Иосифа Дрица, обвиненных в посредничестве в получении взятки, был продолжен допрос свидетелей стороны обвинения из числа бывших следователей ГСУ ГУ МВД России по Нижегородской области Веры Винтоняк, Натальи Киселевой и Натальи Черепановой.

Но перед этим гособвинитель Ирина Кулишева повторно допросила свидетеля, бывшего следователя ГСУ Антона Шарова, находящегося сейчас, напомним, под судебным следствием по факту «Превышения должностных полномочий», связанных с незаконной выдачей теневому банкиру Максиму Осокину более 22 млн. рублей, принадлежащих банку «Богородский».

Тот повторно сообщил о процессуальном порядке своих действий по переквалификации уголовного дела в отношении «Осокина и компании», удовлетворении соответствующих ходатайств и выдаче тому изъятых вещдоков в сумме 44 млн. рублей, при этом заявив, что все процессуальные действия происходили по указанию его руководителей — Натальи Черепановой и Альберта Витушкина.

После него суд выслушал показания свидетеля Веры Винтоняк, ныне работающей консультантом в Департаменте региональной безопасности Нижегородской области, с 2013 году работавшей заместителем начальника СЧ по экономическим преступлениям регионального ГСУ, и ушедшей на пенсию в 2015 году.

Она рассказала о работе курируемых ей подразделений: 2-х отделов по борьбе с экономическими преступлениями и 1-го — с «компьютерными».

Вера Валентиновна, как и ранее опрошенные свидетели обвинения из числа следователей ГСУ, отметила, что подобной практики по расследованию уголовных дел по ст. 172 УК РФ («Незаконная банковская деятельность») в то время в Нижегородской области не было, а собранная ими следственная практика по субъектам России была двоякая.

В связи с этими противоречиями в квалификации они (ГСУ) проконсультировались с прокурором Нижегородского района Максимом Матвиенко, который изучив материалы дела, сообщил, что в связи со слабой доказательной базой не утвердит обвинительное заключение по ст. 172 УК РФ.

После этого ГСУ инициировало передачу дела из-под надзора райпрокуратуры в облпрокуратуру, сотрудники которой впоследствии и стали осуществлять надзор за ходом расследования.

Свидетель также рассказала, почему изъятые вещдоки было нельзя положить на депозит: они были без банковских оберток, имели отличительные признаки, были не инкассированы, что в случае их внесения на депозит полностью бы исключило их идентифицирование.

Тем не менее, отвечая на вопросы гособвинителя, Вера Винтоняк не смогла назвать, ни точную сумму изъятых денежных средств, сообщив, что там было более 22 млн. рублей, ни почему они оказались в камере хранения наркотических веществ, ни кто, и когда принимал решения о переквалификации дела со ст. 172 УК РФ на ст. 171 УК РФ, и выдаче вещдоков Осокину.

Объяснила она это своей болезнью в период февраля-марта 2014 года, что «когда вышла на работу, от кого-то и когда-то, точно она вспомнить не может, слышала, что дело переквалифицировали и прекратили по амнистии. Сама она таких решений не принимала и указаний не давала.»

Тем не менее, отвечая на вопрос адвоката Ихтияра Уразалина Игоря Прокофьева: могли ли в полиции украсть вещдоки, Вера Валентиновна с улыбкой ответила, что убеждена, что не могли.

После допроса Веры Винтоняк суд допросил другого свидетеля стороны обвинения — Наталью Киселеву, работающую в настоящее время также как и Вера Винтоняк консультантом в Департаменте региональной безопасности Нижегородской области.

Она являлась начальником одного из «экономических» отделов ГСУ, «контролируемых» Верой Винтоняк, в котором работал следователь Антон Шаров.

Наталья Геннадьевна, отвечая на вопросы государственного обвинителя, рассказала, что в ее обязанности входило общее руководство отделом, заключавшееся в соблюдении процессуальных сроков следователями, избрание меры пресечения, своевременное продление расследования и т. д.

Отвечая на вопросы гособвинителя она сообщила, что непосредственным ее руководителем являлась Наталья Черепанова, а Альберт Витушкин обладал полномочиями руководителя следственного органа будучи 1-ым заместителем начальника ГСУ, оставаясь вместо него, если тот, например, был в отпуске.

Наталья Геннадьевна рассказала, что ей было известно, что изъятые денежные средства хранились в камере наркотических веществ. Но кто из следователей: Мозолькин или Шаров так решил — ей не известно. А самого постановления о помещении их туда она не видела.

Тем не менее Наталья Киселева согласилась с тем, что они обсуждали со следователем Шаровым возможность переквалификации дела на менее тяжкую статью.

Он даже приносил ей проект постановления о переквалификации, с которым она согласилась.

Отвечая на вопросы адвокатов подсудимых Наталья Киселева сообщила, что ни Пильганов, ни Витушкин, ни Черепанова не давали указаний следователю о переквалификации статьи, поскольку следователь процессуально независимое лицо.

Кто-то из сотрудников прокуратуры на совещании высказал предположение о решении вопроса путем переквалицикации дела на менее тяжкую статью, но кто именно, она не помнит.

Было понятно, что по окончании этого совещания дело вновь возвратиться в ГСУ на допрасследование . После возвращения его ей и Арефьевым было дано указание следователю Шарову подготовить новое обвинение по ст. 171 с последующим применением акта амнистии.

Наталья Геннадьевна не смогла ответить почему все действия следователем были произведены в один день.

Отвечая на вопрос судьи Ирины Маньковской, свидетель сообщила, что она только только согласовывала проект постановления, производством которого также занимался и Арефьев.

Однако повторно допрошенный Антон Шаров настаивал на своих ранее данных показаниях, согласно которым указания о переквалификации были получены от Черепановой в присутствии Киселевой в кабинете первой. Впоследствии такое указание он получил лично от Альберта Витушкина. Сама же Киселева ему никаких указаний не давала.

После допроса Натальи Киселевой, суд заслушал показания Натальи Черепановой, в настоящее время исполняющей обязанности директора Департамента региональной безопасности Нижегородской области, а на момент описываемых событий являвшейся начальником СЧ.

Она подтвердила свое знакомство с Ихтияром Уразалиным, занимавшим тогда должность начальника тыла Главка, отметив, что отношения между ними были исключительно по рабочим вопросам, путем служебных переписок через канцелярии.

Отвечая на вопросы гособвинения, Наталья Владимировна сообщила, что не знает, что входило в должностные обязанности 1-го зама ГСУ Альберта Витушкина и не знакома с его полномочиями.

Руководителем следственного органа она не являлась, поэтому никакие процессуальные документы как руководитель — не подписывала.

Ей было известно о нахождении в СЧ уголовного дела в отношении «Осокина и компании», и известно, что по этому делу были изъяты денежные средства. Но где они хранились она не знала, этим занимался кто-то из следователей.

Проводились ли какие-то совещания по делу Осокина она не помнит, но не исключает, что проводились. Вспомнила совещание в прокуратуре, где действительно прокуратура решила возвратить дело в ГСУ на допрасследование.

Впоследствии ей стало известно о переквалификации дела на 171-ю статью, но от кого и когда узнала — не помнит. Никто: ни следователь Шаров, на начальник отдела Киселева с ней ничего не согласовывали.

На вопрос государственного обвинителя: с вами следователь Шаров или Киселева согласовывали день выдачи вещдоков, очень тихо ответила, что нет.

С постановление следователя о прекращении дела не помнит, что знакомилась.

Вопрос: Вам было известно, что 21 апреля 2014 года следователь Шаров со иными следователями получили в комнате хранения наркотических веществ денежных средств. которые затем переносили в комнату отдыха Альберта Витушкина?

— Известно что следователь Шаровым именно 21 апреля было принято процессуальные действия и выданы изъятые деньги?
— Нет не известно. Следователь сам принимает процессуальные решения: когда и какие действия ему проводить

— 21 апреля по телефонной связи общались с Осокиным или его адвокатом Зверевым?
— Я их не знаю и не могла с ними общаться

— Вы готовили заявку на въезд автомобиля Осокина во двор ГУВД?
— Я не помню.

Свидетелю показали документ, хранящийся в материалах уголовного дела.

Опросили Шарова. Тот заявил, что заявку он не готовил, и ему вообще неизвестно, как готовятся подобные документы.

Адвокат Андрей Гузев поинтересовался у свидетеля Черепановой, которая так же как и свидетель Киселева неоднократно акцентировали внимание суда на том, что следователь процессуально самостоятельное лицо.

— Над следователем столько руководителей: вы, Киселева, Арефьев. Все они что-то контролировали. А почему сейчас за все отвечает бедный следователь Шаров. Вы-то зачем нужны в таком случае?

Свидетель ответила, чтобы контролировать работу следователей и организовывать их.

Отвечая на вопросы судья каким образом изъятые вещдоки были помещены в комнату хранения наркотиков, она ответила что не знает, об этом надо спросить следователя, и в то время (2012 год — прим. КХ) она не руководила следственной частью.

Ответила, что комната хранения наркотиков не относилось к помещениям СЧ, и предположила, что вопрос о помещении туда вещдоков мог решаться на уровне руководства Главка.

— Мог следователь дать указания поместить их туда?
— Не помню. Не знаю, кто занимался этим вопросом.

В заключении Наталья Черепанова сообщила суду, что у следователя Шарова к ней неприязненные отношения. Она охарактеризовала его, как следователя своенравного, который не стал бы выполнять решения, которые ему казались бы неправильными. Он всегда делал то, что считал нужным. Сама она никаких указаний ему не давала. Следователь процессуально самостоятелен.

Но тем не менее, отметила, что подготовить весь пакет процессуальных документов на переквалификацию уголовного дела, прекращению его по акту амнистии и т.д. технически сделать за один день одному человеку невозможно.»

***

16 апреля суд допросил в качестве свидетеля бывшего начальника СЧ, бывшего 1-го заместителя начальника ГСУ, а ныне заместителя начальника тыла ГУ МВД по Нижегородской области Альберта Витушкина.

(На этом судебном заседании государственное обвинение вместо заболевшей Ирины Кулишевой поддерживал член прокурорской группы Виктор Латин — прим. «КХ».)

Говоря откровенно, если допрошенные судом дамы из числа бывших сотрудниц ГСУ иногда и казались пугливыми ланями, то Альберт Викторович выглядел на даче показаний бодрячком, как уверенный в своей правоте человек.

Он сообщил, что работал в должности начальника Следственной части до сентября 2013 года, после чего занял должность 1-го заместителя начальника ГСУ, и в силу этого отвечал за работу аналитического и зональных отделов, не имеющих отношение к работе Следственной части. Это другое направление деятельности.

Альберт Викторович рассказал про задержание группы Осокина в 2012 году, изъятии денежных средств, возбуждении уголовного дела, проблемами с которыми столкнулось их ведомство при передаче дела в суд по ст. 172 УК РФ.

Отвечал на вопросы государственного обвинителя и про хранения денежных средств.

Задавался Альберту Викторовичу вопрос и про пресловутую комнату отдыха, в которой, говорят, побывали денежные мешки. В ответ он предложил посмотреть записи с камер видеонаблюдения.

Гособвинитель поинтересовался, что стало потом с деньгами?

Спросили свидетеля и про то, почему именно Осокину были выданы вещдоки, а не банку

Отвечая на вопрос гособвинителя, Альберт Викторович рассказал, что с Сергеем Захаровым знаком, но не помнит, чтобы встречался с ним в 2014 году. Но уверен, что уголовное дело в отношении Осокина они с ним не обсуждали.

Такие же показания он дал, отвечая на вопрос адвоката Ихтияра Уразалина Игоря Прокофьева: с Уразалиным не встречался и не разговаривал, а также с каким-то адвокатами Осокина.

Отвечая на вопросы судьи: «Знакомы ли с адвокатом Осокина Зверевым и был ли разговор о переквалификации и прекращения дела?» Альберт Викторович сообщил, что он такого адвоката не знает вообще. У него проходило по сотне человек в день. И каждый может зайти в кабинет. Может кто-то и заходил, но ему ничего не говорит фамилия Зверев. Он такого не помнит.

— Давали ли указания следователю Шарову переквалифицировать дело и выдать Осокину деньгвещдоки?
— Нет. Все указания согласно УПК даются письменно. Да они были и не нужны после совещания в прокуратуре, где все было «разжевано». Что нужно делать и как. Следователь Шаров относился к категории следователей, который, если с чем то не соглашался, то требовал письменные указания.

В ходе заседания было оглашено ходатайство гособвинителя об оглашении показаний Альберта Витушкина, данным им на этапе следствия в ходе очной ставки с Антоном Шаровым в связи с выявленными противоречиями.

Их гособвиниитель зачитал частично. Следовало, что Витушкин частично подтвердил информацию о том, что вещдоки переносились в его кабинет, но в комнату отдыха не заносились. Это было как-то связано с ремонтом. Через непродолжительное время их отнесли в канцелярию.

Свидетель Витушкин потребовал дочитать протокол до конца, чтобы всем присутствовавшим было понятно о чем идет речь. По его словам в данном протоколе был вопрос следователю Шарову, на который он не захотел отвечать.

Обвинитель, видимо, прочел, показания, но не вслух. После этого снова начал спрашивать свидетеля о якобы противоречиях.

Ответил Альберт Викторович на вопрос адвоката про дело Осокина

— А откуда вам известно о движении денежных средств на счетах Осокина, — поинтересовалась судья?

На допросе этого свидетеля судебное заседание было закончено. Следующее назначено на 23 апреля.

***

Все новости по «делу Ихтияра Уразалина» на сайте «Криминальная хроника».

Прямая ссылка находится на странице сайта «Особое дело».