Любовные хроники 1912 года

Print Friendly, PDF & Email

О, времена… (с)

«Точно скорбный стон вздох родной земли,
Похоронный звон прозвучал вдали.
И тоска змеей заползла мне в грудь:

Кто-то кончил свой трудной жизни путь.
Так настанет час – мрачной смерти тень,
Призовет и нас в гробовую сень.
Но пока живем, прочь от нас тоска!
Пусть для всех во всем будет жизнь легка!»

 (Стихи из газеты «Нижегородский листок»,
ноябрь 1912 г.)

ДОЧЬ ОДОБРИЛА КАЗНЬ МАТЕРИ-РАЗВРАТНИЦЫ

Всем знакома фраза Труса из известной комедии «Да здравствует наш суд – самый гуманный суд в мире!». В действительности советские суды далеко не всегда отличались добротой к подсудимым, а вот суды времен царизма нередко проявляли настоящие чудеса гуманизма.

«Жил старик со своею старухой. Ровно тридцать лет и три года. Старик ловил неводом рыбу, старуха… пила и гуляла», – так могла бы начинаться эта «сказка», а точнее – семейная драма. На скамье подсудимых оказался седовласый старец, некто Мальцев, обвинявшийся в жестоком убийстве жены, с которой прожил почти 30 лет.

Размолвки между супругами, у которых были две взрослые дочери-гимназистки, начались на 21-м году совместной жизни, когда уже немолодая супруга Мальцева начала беспробудно пить и исчезать из дому. Не раз мужик вытаскивал свою благоверную из притонов, где заставал прямо во время пьяных оргий. Убеждал бросить этот «порок» и лечиться. Однако тетя снова и снова уходила в запои и загулы.

Отец скрывал моральное разложение матери от дочерей, а те пытались скрывать от отца, но все всё знали, так как слава о похождениях немолодой, но «страстной» дамы гремела на всю округу. В итоге 18-летняя старшая дочь, не выдержав позора и насмешек, покончила с собой, отравившись ядом, оставив отцу записку: «Дорогой папочка, прости меня. Не могу жить, не могу видеть наш позор».

Во время поминок, на которые гулящая мамаша даже не явилась, Мальцев посовещался со второй дочерью и спросил ее: как она относится к тому, чтобы он убил жену-шлюху? Младшая дочурка одобрила идею, заявив: лучше смерть, чем позор! После этого старец взял топор, заточил его, а затем отправился на поиски супруги. Без труда найдя ее в одном из притонов, Мальцев раскроил старой развратнице голову

Интересно, что и на суде 15-летняя дочь убитой полностью одобрила поступок отца, подтвердив, что лично дала согласие на казнь матери. Более того, приглашенный на заседание священник призвал не судить старца строго, так как тот хоть и совершил грех, но уже покаялся, а виной всему опойная блудница-старуха. В итоге присяжные единогласно оправдали убийцу.

ЗАРУБЛЕННОГО ПРЕДУПРЕЖДАЛИ О ВОЗМОЖНОМ УБИЙСТВЕ, ПОСЕМУ САМ ВИНОВАТ!

Расправы на почве ревности в то время были повседневной обыденностью. Так, в канцелярию сормовского полицейского пристава явился 26-летний крестьянин Михаил Овчинников и заявил, что несколько минут тому назад он у себя в квартире зарубил топором крестьянина Ивана Сентюрина.

Началась история за год до этого. Два друга – Миша и Ваня – вместе работали на Сормовском заводе. Однажды первый по доброте душевной пригласил второго в гости, где познакомил со своей женой Прасковьей. Иван тотчас влюбился, а потом, как водится, и переспал с ней.

Более того, пользуясь простодушием друга, Сентюрин стал совершенно нагло ходить в дом к Овчинникову, где не только «утешался» с его супругой, но еще и выпивал запасенную хозяином водку. Однажды Михаил вернулся с работы пораньше и застал счастливую парочку за очередной попойкой.

Тогда «рогатый» муж ограничился лишь тем, что выгнал приятеля и попросил больше «не приставать» к его жене. Потом Овчинников уехал на родину, в другую губернию, а вернувшись раньше обещанного, снова застал жену с Сентюриным.

На сей раз мужик запер любовника в чулане и пригласил «понятых» – квартирную хозяйку и двух соседей. Выпустив в их присутствии узника, Михаил нещадно отметелил его кулаками и железным прутом, а потом в присутствии свидетелей предупредил, что в следующий раз окончательно порешит прелюбодея.

Казалось бы, у Вани был повод задуматься и по крайней мере назначать свидания в другом месте. Но проблема-то в том, что жил он в рабочей избе (по-советски – общежитии), денег на номера в гостинице у него тоже не было, посему единственным «бюджетным» вариантом оставалось снова шастать в квартиру к бывшему другу!

Как-то раз, работая в одну смену с Сентюриным, Овчинников узнал от коллег, что того нет на рабочем месте. К тому моменту уже весь цех знал о любовном треугольнике и упорстве Ивана, который, несмотря на побои и угрозы, продолжал ухлестывать за чужой женой. «Небось, опять с твоей благоверной время проводит. И водку твою пьет!» – насмехались работяги. И оказались правы!

Сентюрин снова забавлялся с Прасковьей, попутно распивая водку Михаила. А когда послышался стук в дверь, Иван, будучи пьяным, решительно заявил: «Отпирай, я не боюсь!» Правда, после этого сразу же залез под стол. Когда в комнату вошел Овчинников, любовник внезапно выпрыгнул из убежища и набросился на соперника. Между ними завязалась драка, а Прасковья в панике выбежала во двор. Спустя несколько минут туда вышел ее муж, испачканный в крови…

Окружной суд при рассмотрении дела учел, что убиенный неоднократно предупреждался людьми, в том числе самим убийцей, о возможных последствиях секса с чужой женой. В связи с этим присяжные посчитали, что Овчинников действовал в состоянии запальчивости и раздражения, и оправдали его!

ОДИН ЖИВЬЕМ СКОРМИЛ ЖЕНУ СОБАКАМ, ВТОРОЙ – СЖЕГ В ТОПКЕ ПАРОВОЗА

Впрочем, чему удивляться, если царские суды выносили оправдательные вердикты (хотя и не всегда единодушные) в отношении более жестоких убийц!

Столичная газета «Русское слово» приводила шокирующие подробности расправы над неверной женой в Тамбовской губернии. Там крестьянин Григорий Пантелеев за измену отдал свою Агафью на растерзание голодным собакам, которые загрызли несчастную и до прибытия полиции частично съели! А Емельян Мочалов, железнодорожный служащий из Петербурга, также за измену и вовсе сжег жену в топке паровоза.

Правда, не живьем, а уже мертвой. И в обоих случаях суды оправдали ревнивцев. Ибо общественная мораль тогда считала, что в измене мужу при любых обстоятельствах виновата жена, а в измене мужа… тоже жена! Мол, не заворожила, плохо кормила, рано состарилась и т. п.

В Нижнем Новгороде случались жестокие преступления и другого характера. «Мещанка А. Ефимова заявила полиции о том, что ее падчерицу Е. Ефимову изнасиловал содержатель номеров на Ошарской улице Ш., у которого она служила нянькой при детях, – рассказывала криминальная хроника. – По словам заявительницы, Ш. зазвал ея падчерицу в номер, изнасиловал ее и выгнал от себя. Е. Ефимовой 12 лет. Заявлению дан законный ход».

А на одной из центральных улиц взрослая дама средь бела дня облила серной кислотой молодую девушку. «Девушка упала на тротуар, страшно крича от боли, а пожилая дама, потрясаю кружкою с серной кислотой, стала над ней и всё время повторяла: «Вот тебе за разбитое счастье сына». Несчастная оказалась Шаровой, 24 лет. Всё лицо Шаровой залито было серной кислотой. Она потеряла зрение на оба глаза».

Следствие установило, что преступница – мещанка Медведева –  являлась матерью мужика, который встречался с Шаровой. Злобной бабе потенциальная сноха не понравилась, на примете была совсем другая невеста для сынка, которую она и полагала «счастьем». Но отпрыск оказался упрямым, что и сподвигло Медведеву на покупку серной кислоты…

Юная Юлия Сусленникова пошла на преступление ради личного счастья – во всяком случае, так она потом заявила полиции. А началось всё с того, что в бедной семье чернорабочих взял да и помер младший сын – Николай.

Поскольку в мир иной он отошел после питья водки, которую ежедневно употреблял, убитые горем родители подумали, что сынок просто отравился. Или перебрал… Затем, согласно закону, пошли писать ходатайство, чтобы из армии отпустили старшего сына – Дмитрия. Так было положено: единственный сын в семье освобождался от службы.

Однако сыщики установили, что последнее обстоятельство являлось мотивом преступления: Николай был отравлен неизвестным ядом. Убийцами оказались Юля и ее мамаша. Выяснилось, что девица была влюблена в Дмитрия, а когда того забрали в армию (срок службы был 6 лет!), стала горевать и скучать.

Тогда-то Сусленникова-старшая и придумала простой выход – убить брата (всё равно, мол, алкаш, пользы никакой от него) и вызволить хахаля. Добыли отравленной водки, а потом передали ее Николаю через знакомую нищенку…

Виктор Мальцев     «Ленинская смена»

Криминальная хроника В Контакте
Поделись с друзьями
Добавить комментарий

Перед отправкой комментария, пожалуйста, помните об ответственности за размещение незаконного контента, в том числе и оскорблений

  1. кошмар-апа

    Второй случай жесть….Водка это святое…Мужик рассказывает другу: — Возвращаюсь вчера из командировки, а жена дома с соседом. Оба полуодетые, глаза бегают. «Нет, — думаю, — что-то тут не то!» Кинулся на кухню – и точно! Нет моей водки в холодильнике!

    Ответить