Сормовские “клепочники”. 1901 год

Сормовские “клепочники”. 1901 год
Print Friendly, PDF & Email

Есть такая давняя традиция – проставляться на работе или перед друзьями, знакомыми, соседями и т.п. Точное происхождение самого слова не установлено, но лингвисты полагают, что в основе лежит глагол «ставить».

В смысле – спиртные напитки, закуску и иные яства на стол. Обычно проставляться принято по поводу устройства на работу, получения новой должности, женитьбы, дня рождения, покупки нового автомобиля и т.д. и т.п.

Когда именно возникла сия традиция, толком никто не помнит. Одни считают, что в застойные времена, другие полагают, что нечто похожее существовало и раньше. В действительности же обряды проставления, непременно связанные с выпивкой, существовали еще в царской России.

УТОПАЯ В ВОНЮЧЕЙ, ГЛУБОКОЙ ГРЯЗИ…

В начале ХХ века Сормовский завод являлся одним из крупнейших машиностроительных предприятий страны. В двенадцати его цехах трудились, в зависимости от сезона, от 8 до 10 тысяч человек, а иногда и больше.

Уникальность завода состояла в том, что, будучи изначально построенным как судоверфь, он впоследствии стал еще и крупнейшим производителем паровозов.

В 1891 году началось строительство огромной Транссибирской магистрали, которая впервые соединила центр страны с Сибирью и Дальним Востоком единым скоростным сообщением. Проектная длина дороги составляла свыше 8 тысяч километров.

При этом паровозы, в отличие от современных локомотивов, не могли, скажем, взять поезд в Челябинске и дотащить его прямо в Иркутск или Хабаровск. Через каждые 100 – 150 км нужно было пополнять запасы угля и воды, а эта процедура занимала много времени.

Поэтому в начале ХХ века паровозы работали по эстафетному принципу: тащили состав до узловой станции, отцепляли его, после чего поезд принимал «свежий», полностью заправленный локомотив, и так далее. Понятно, что при такой работе и на таких дистанциях стране требовалось огромное количество паровозов.

В августе 1898 года на Сормовском заводе построили первый локомотив товарного типа 0-4-0, серии «Од» «Компаунд», что расшифровывалось как «основной тип паровоза с цилиндрами двойного расширения».

Махина весила 53 тонны и развивала скорость 60 км/ч. До конца года сормовцы (сормовичами они стали называться много позднее) построили 28 паровозов, в дальнейшем завод сдавал заказчикам по 120 – 190 локомотивов ежегодно.

Условия, в которых работали тысячи мужиков в Сормове, были крайне тяжелыми: изнурительный 10 – 12-часовой труд, копеечная зарплата, никаких отпусков и больничных. Жадное заводское начальство совершенно не заботилось о благоустройстве территории самого предприятия, где царили захламленность, жутчайшая грязь и вонь.

Чего уж говорить об окружающей территории! «Сормово с прилегающими к нему селениями: Мышьяковской, Дарьиным и одноименными с ними выселками, утопая добрую половину года в вонючей, глубокой грязи, очень мало отвечает требованиям, предъявляемым санитарными правилами, – писала газета «Нижегородские губернские ведомости» в декабре 1901 года. – В интересах общественного здравия следовало бы обратить на это внимание кого следует и обязать неисправных и не в меру экономных сормовских домовладельцев руководствоваться правилами санитарии».

Сормово представляло собой типичное рабочее поселение царской России: бессистемное нагромождение разнотипных домишек, кривых халуп и хибар, покрытое толстым слоем копоти из чадящих круглые сутки заводских труб.

Тратиться на постройку комфортабельного жилья и общежитий для трудящихся буржуи тоже не хотели, посему большинству рабочих, в особенности приезжавших на заработки из деревень и других губерний, приходилось искать себе дешевые съемные квартиры.

Селились в них, как правило, по несколько человек в комнате, чтобы платить в складчину. Многие и вовсе жили в подвалах, сараях и на чердаках.

Были при этом в Сормове и «древние» традиции, возникшие еще в период основания предприятия – в середине XIX века – и свято соблюдавшиеся на протяжении многих десятилетий. Практически все они были связаны с водкой…

Одной из главных традиций на заводе была так называемая «клёпка». Название явно восходило к особенностям производства: тогдашние металлические конструкции, будь то речные суда, те же паровозы и даже железнодорожные мосты, собирались заклепочным способом.

Суть же «клепки» состояла в том, что каждый вновь принятый на работу должен был устроить массовую попойку для своих коллег по цеху или участку.

Происходило это примерно так. В один из первых рабочих дней к новичку подходили «деды», то есть ветераны производства, трудившиеся на предприятии как минимум пару лет.

Отводили в сторонку и описывали «обстаКАновку». Типа, у нас на участке трудятся 30 мужиков, на каждого надо примерно по литру водки (в крайнем случае самогона), плюс закуска – огурчики солененькие, грибочки или мясцо. Ну и запивки какой-нибудь.

Так что, давай, считай, думай, на всё про всё тебе время до первой получки. Никакие аргументы в духе «нет денег», «у меня пятеро детей на попечении» и тем более «я не употребляю», на «стариков» не действовали. Удивленным новичкам недвусмысленно намекали, что без «клепки» тут не продержаться: это повинность такая.

«АНТИКЛЕПОЧНИКОВ» ОБЪЯВЛЯЛИ ОГЛАШЕННЫМИ И ПАРИЯМИ

Большинство работяг покорно выполняло волю «старших». Быстро выяснялось, что легально добыть необходимое количество спиртного в Сормове не так-то просто (в стране боролись с пьянством и всячески ограничивали торговлю «зеленым змием»), а добыча нелегальная обходилась в копеечку.

К этому прибавлялись расходы на трактир (не прямо же на рабочем месте или на улице «гулять»!), еду и прочее. В общем, даже всей первой зарплаты на мероприятие не хватало. Приходилось «клепочникам» ехать к себе на родину и, к изумлению родственников, просить у них деньги в долг.

«Пагубное влияние оказывает этот обычай на подростков 15 – 16 лет, поступающих в цех, – писала газета. – Они, так же как и взрослые, не освобождаются от этой «всеобщей клепочной повинности» и приглашают в первую же получку своих новых сослуживцев в трактир, где и спускают весь свой первый заработок. Но главную беду составляет непременное участие в попойке самого виновника «клепки».

Он, наравне со взрослыми, обязан выпивать водку и пиво, не смея отказываться, его отказ равносилен оскорблению всей компании. Многим из них приходится выпивать впервые. Нечего и говорить, как это неблаготворно действует на молодой, неокрепший организм…

Без сомнения, подросткам не под силу справиться с остальными, и они после двух-трех рюмок водки хмелеют и зачастую теряют сознание от излишне выпитого вина. «Клепатели», как называют участников такой попойки, этим нисколько не смущаются и продолжают пьянствовать за счет свалившегося под стол подростка».

Но даже если «новобранец» аккуратно выполнил обряд «рабочей инициации», напоил и накормил всех, кого положено, вскоре он узнавал, что это вовсе не конец. Ибо на Сормовском заводе было принято на халяву поить товарищей после каждой получки, в связи с прибавкой заработной поденной или сдельной зарплаты, по поводу нового назначения, перехода из цеха в цех и т.д.

В результате значительная часть и без того нищенской зарплаты регулярно уходила на эти «клепки» и «переклепки». «Клепали» на предприятии чуть ли не ежедневно!

Конечно, находились те, у кого подобные традиции вызывали возмущение и, кто отказывался поить коллег. Мол, я сюда работать пришел, семью кормить, а не бражничать и спускать заработанное потом и кровью в кабаках! Эти смельчаки сразу же получали неофициальный статус оглашенных (ведущих себя бессмысленно, бестолково) или парий.

Так называется одна из неприкасаемых каст в Таиланде и на юге Индии, но в европейских языках слово почему-то стало синонимом «отверженного» и «бесправного». Иными словами, люди становились изгоями. С «париями» демонстративно не здоровались, не общались, всячески насмехались над ними, при любом случае старались унизить и спровоцировать на скандал.

Коллеги портили у «антиклепочников» (трезвенников) инструменты, станки, изготовленные детали (нередко подменяли их на бракованные). За ними тщательно шпионили, а потом о любых «косяках» доносили начальству.

В конце концов у сормовской «парии» оставалось только два пути: либо сломиться и все-таки раскошелиться на «клепку» (только уже в двойном размере, с соответствующими «штрафами» за просрочку), либо просить перевода в другой цех. Ну а там к «оглашенному» снова подходил «старший товарищ», с уже известным предложением…

Жалобы ничего не давали, ибо в «клепках» активно участвовали мастера и начальники цехов, охотно пьянствовавшие за счет своих же подчиненных. Заводская же администрация была в курсе дела, но никаких мер против этой «дедовщины» не принимала. Как и в тюрьме, где поддержание дисциплины нередко перекладывается на самих зэков, там полагали, что на унижении новичков «стариками» и всяческом выполнении традиций держится порядок на предприятии!

К РОЖДЕСТВУ ВЕСЬ ЗАВОД УХОДИЛ В КОЛЛЕКТИВНЫЙ ЗАПОЙ

Разумеется, потворство массовому алкоголизму, в конечном счете, сказывалось на производстве. Особенно к концу года. Чем ближе были Рождество и связанные с ним гулянки, тем оживленнее и веселее становилось в цехах и тем сильнее (прямо пропорционально) падала производительность труда. А в какой-то момент практически весь завод уходил в коллективный запой!

«Бурно и шумно протекли в Сормове святки, – читаем в тех же «Нижегородских губернских ведомостях». – Во всех уголках обширного сормовского района (имеются в виду окрестности Сормова. – Прим. авт.) приносились радостныя, обильныя и оживленныя возлияния в честь Бахуса. Тщетно гудел 28 декабря заводской гудок, созывая празднующих сормовцев на работы.

Ему, как эхо, откликались веселые и визгливые звуки «национального» русскаго инструмента – гармошки, да неслась со всех сторон отборная русская ругань. Вплоть до 2 января работ в заводе почти не производилось за отсутствием рабочих. Зато в многочисленных лимонадных лавочках и чайных трактирах, а также в других местах вне заводской черты, дым стоял коромыслом.

Вследствие громадного спроса на водку и ограниченной торговли таковой в казенных винных лавках и трактире в Сормове на святках замечалось усиленное развитие тайной продажи спиртных напитков. Некоторые предприимчивые сормовцы, предвидя хорошие барыши, запаслись водкой и пивом, как бы для домашняго потребления, и впоследствии прекрасно торговали, наживая изрядные проценты на затраченный капитал.

У них можно было достать водки в какое угодно время дня и ночи. Таким образом, ограниченная торговля вином в казенных лавках в известные дни вовсе не достигала цели, способствуя только развитию шинкарства и усилению пьянства».

Надо сказать, что многие работяги готовились к Рождеству заранее, откладывая деньги и запасая выпивку.

Одновременно наблюдался резкий рост преступности. Например, 20 декабря несколько мужиков с повязками на лицах (напоминавшими нынешние маски от коронавируса) ворвались с ножами в лавку общества потребителей и похитили оттуда золотых и серебряных вещей на сумму 500 рублей.

Конечно, устраивались кое-какие культурные развлечения, перед праздником давались спектакли и танцевальные вечера. Но там особого ажиотажа не наблюдалось. «К сожалению, очень многие обыватели предпочли им кутузку», – резюмировали журналисты.

После рождественских праздников в Сормове, наоборот, наступало «затишье». Поиздержавшиеся рабочие, угрюмые от похмелья и осознания необходимости долго восстанавливать пошатнувшееся финансовое положение, снова плелись на ненавистный завод. Клепать новые паровозы…

Дмитрий ДЕГТЕВ   “Ленинская смена”

Сормовские “клепочники”. 1901 год

Криминальная хроника В Контакте
Поделись с друзьями
Добавить комментарий

Перед отправкой комментария, пожалуйста, помните об ответственности за размещение незаконного контента, в том числе и оскорблений