Криминальные нравы 60-х годов
Вечер 22 апреля 1965 года в Горьком выдался солнечным и теплым. Многие граждане гуляли в окрестностях кремля. Сама крепость к этому времени значительно преобразилась, в первую очередь радовала глаз Ивановская башня. Долгие годы это знаковое сооружение, запечатленное на знаменитой картине Маковского, пребывало в удручающем состоянии, точнее, представляло собой жалкие руины.
Но к середине 60-х стараниями реставратора Святослава Агафонова башня снова обрела исторический вид, были восстановлены в историческом облике и соседние Белая, Часовая и Северная башни. Поэтому именно здесь горьковчане любили погулять, полюбоваться на грозный вид отреставрированной крепости…
Но в тот вечер некоторые из них были изумлены, услышав дикий женский крик, донесшийся именно с Ивановской башни, а потом послышался глухой удар.
Вскоре подбежавшие к месту прохожие увидели стонущую и окровавленную молодую девушку, лежавшую у подножия башни.
«…СЕЛА НА КАРНИЗ И С УЖАСНЫМ КРИКОМ КИНУЛАСЯ ВНИЗ»
На первый взгляд случившееся напоминало попытку самоубийства. Мол, разочаровавшаяся в жизни или страдавшая от неразделенной любви девица решила покончить с собой, сиганув с 15-метровой высоты. Вызвали скорую, милицию, вскоре возле Ивановской башни собралась целая толпа из врачей, правоохранителей и прохожих.
Пострадавшую – шестнадцатилетнюю Ларису Попову – доставили в институт восстановительной хирургии, где медики диагностировали у нее тройной перелом позвоночника. Каково же было удивление и негодование общественности, когда выяснилось, что комсомолка, отличница и спортсменка решилась на страшный поступок вовсе не из желания свести счеты с жизнью и тем более не по неосторожности, а спасаясь от группового изнасилования!
Вскоре были задержаны и трое подозреваемых, коими оказались учащийся технического училища №18 Владимир Лобанов, рабочий завода «Часовая техника» Евгений Скворцов (обоим было по 17 лет) и 18-летний рабочий трамвайного депо №1 (тогда находилось в кремле) Евгений Ардатов.
Вся троица представляла из себя, как тогда говорили, «недовоспитанную молодежь». Днем учились и работали, а вечером развлекались на всю катушку: гуляли, выпивали, хулиганили, приставали к девушкам. При этом жить с «приставучими родаками» юнцам не хотелось: они уже чувствовали себя вполне взрослыми, умели заработать деньги. Ну или добыть их иными способами.
К примеру, Лобанов однажды попался вместе с коллегами на краже толя. Молодого человека тогда не посадили, а в духе времени пропесочили, попугали и взяли на поруки в коллективе. Впрочем, начать настоящую самостоятельную жизнь в 60-е годы было непросто: снять квартиру было затруднительно – оставалось либо жениться, либо продолжать терпеть родственников. Потому-то тогдашняя молодежь нередко облюбовывала в качестве пристанищ всякого рода заброшенные дома, подвалы и чердаки.
А вот герои данного рассказа «поселились» в той самой недавно отреставрированной Ивановской башне! Идею подсказал Ардатов, работавший на территории кремля. Мол, стены и башни никем не охраняются, туда можно свободно проникнуть и там есть полно казематов и прочих закутков, где можно даже заночевать, нужду справить и костерок развести при необходимости.
В теплое время года парни забирались туда по вечерам, ночевали, а иногда даже приводили знакомых девчонок. Хорошо же: практически средневековый замок, мрачные проходы и лестницы, темнота – одним словом, романтика…
В упомянутый день четыре старшеклассницы тоже решили погулять по кремлю. Настроение у них было праздничное: только что всех приняли в комсомол, а теплая погода и аромат свежей зелени буквально опьяняли. Кому-то пришло в голову взобраться на стену и прогуляться по ней, посмотреть, как отреставрированные башни выглядят сверху.
Гуляние в итоге затянулось, на улице стало смеркаться, а когда девицы оказались возле Ивановской башни, впереди послышались загадочные голоса, а затем в сумраке появились очертания трех фигур. Не успели школьницы испугаться, как парни затолкали их внутрь башни и закрыли за ними дверь.
– Ну что, попались, птички? – угрожающе спросил самый высокий. – Теперь мы вас отсюда не выпустим.
– Мы здесь не первую ночь проводим, поверьте, с нами будет нескучно, – вторил ему другой.
Отступать девчатам было некуда: сзади проход в глубь башни, впереди здоровые лбы, один из которых еще и достал из кармана нож. Страшно даже представить, какие мысли в тот момент возникали и путались в голове у «кремлевских пленниц».
Было ясно, что вряд ли дело закончится простой беседой об особенностях средневековой архитектуры. Больше всех испугалась самая младшая из девочек – 16-летняя Лариса. В глазах у нее потемнело от ужаса: неужели изнасилуют? А потом, может, еще и прирежут…
В итоге Лариса неожиданно для всех взобралась на бойницу, а затем все произошло в соответствии со словами из известной песни: «Девочка, волнуясь, села на карниз и с ужасным криком кинулася вниз».
Девочка чудом выжила и после длительного лечения даже снова смогла ходить. А вот привлечь к ответственности хулиганов поначалу не удалось! Следователи попросту не нашли в действиях парней состава преступления: никого, дескать, не порезали, не раздели, не изнасиловали. Сами задержанные пояснили, что ничего такого в виду не имели, а просто хотели девчонок немного попугать. Шалость, не более того!
Дважды мать Ларисы подавала жалобу в прокуратуру, но следствие снова прекращалось с аналогичной мотивировкой. И только после того, как статья в рубрике «На моральные темы» была опубликована в «Горьковском рабочем», делу был дан ход, тем более что в стране разворачивалась очередная кампания по борьбе с хулиганством. Вместе с тем был усилен контроль за самим кремлем, свободный доступ на стены и в башни закрыли.
Впрочем, таковые являлись излюбленным местом обитания горьковской шпаны и прочих антисоциальных элементов вплоть до 80-х годов. Благо открытый для посещения граждан маршрут по стене заканчивался в Северной башне, нижняя же часть крепости, выходящая к Волге, представляла собой настоящее захолустье, куда обычные прохожие соваться боялись (особенно вечерами), а милиция дотуда не доходила. Проникали внутрь через всевозможные трещины в кладке, протискивались в бойницы и даже забирались по стенам, цепляясь за выбоины в кирпичах…
ВСЕ ГОРЬКОВЧАНЕ БЫЛИ ПОТРЯСЕНЫ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ…
Между тем резонанс от прыжка барышни с башни померк в сравнении со страшным преступлением, произошедшим 4 ноября 1965 года в Дубенках. В одном из домов на улице Сосновской был обнаружен окровавленный труп девятилетнего мальчика Жени Кочурова, рядом с ним находился тяжело раненный двенадцатилетний Саша Герасимов. При этом сама квартира была буквально залита кровью.
Конечно же, жестокие убийства в то, как считается, «спокойное время», когда люди «не боялись отпускать детей на улицу», а ключи от квартир оставляли под ковриком у двери, были не редкостью. Достаточно посмотреть авторский цикл Леонида Каневского «Следствие вели…» о преступлениях советской эпохи. Когда сериал только начал выходить, рассказ о каждом кровавом преступлении ведущий непременно сопровождал фразой «В советское время подобный случай был чрезвычайным».
Но на данный момент вышло уже почти 500 серий, из чего понятно, что «чрезвычайщины» вроде зверских расправ, жестоких изнасилований и изуродованных трупов в ту эпоху было довольно много! И все же резня, в которой жертвами оказались дети, действительно стала чем-то «из ряда вон».
Новость об убийстве в Дубенках молниеносно распространилась по городу методом сарафанного радио. Об исколотых ножами школьниках уже на следующий день говорили буквально все горьковчане в трамваях и автобусах, на заводах, в учебных заведениях. Причем в отсутствие официальных сообщений подробности резни сильно преувеличивались, а «число жертв» росло как снежный ком. Родители не пускали детишек гулять и даже в школу, местами возникла настоящая паника.
В ночь после преступления весь Приокский райотдел милиции был поднят по тревоге, на работу были вызваны даже находившиеся в отпуске оперативники и криминалисты. На место лично прибыли начальник управления охраны общественного порядка Горьковского облисполкома А.П. Бурмистров и прокурор области М.А. Сергеев.
После наскоро проведенного оперативного совещания следствие и розыск преступников были поручены подполковнику милиции М.Н. Надею и старшему следователю облпрокуратуры М.М. Кирнусу. Опытнейшие сыщики сумели раскрыть жестокое преступление быстро, что называется, по горячим следам, и уже вскоре весь город Горький узнал своих «антигероев».
Коими, к изумлению общественности, оказались не какие-то матерые рецидивисты, недавно освободившиеся из мест заключения, даже не морально разложившиеся алкоголики, озверевшие в поисках денег на выпивку, а два 18-летних парня: Костя Морозов и Вова Карезин.
Именно к таким персонажам подходила известная фраза из вышедшего в 1967 году фильма «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика»: «Плохо мы еще воспитываем нашу молодежь». Морозов уже в начальной школе начал воровать и хулиганить, с ранних лет пристрастился к алкоголю – в общем, родители, учителя и одноклассники за годы учебы от него изрядно натерпелись.
Его дружок Карезин тоже не отличался тягой к знаниям, зато неоднократно уличался в воровстве (обворовывал родную мать) и к своему совершеннолетию успел несколько раз отсидеть по 15 суток. При всем при этом Морозов долгое время встречался с местной комсомолкой и отличницей Наташей К., у которой нередко даже ночевал, причем с согласия ее матери. Девушка была без ума от ухажера, который часто баловал ее цветами и дорогими подарками, заявляя при этом, что деньги заработал.
В день убийства парочка была в очередной раз озабочена поиском денег. В какой-то момент Морозов предложил зайти к своему однокласснику Кочурову. У последнего он неоднократно вымогал деньги, а его квартиру регулярно обкрадывал.
Жулик попросту знал, куда родители юноши кладут ключ, и в их отсутствие регулярно наведывался в жилище. Причем все это сходило ему с рук: в кражах доверчивые граждане всякий раз обвиняли собственных детей, а одноклассник, в свою очередь, охотно брал вину на себя и «получал», боясь мести со стороны Кости.
Но в этот раз вышла накладка. «Дежурного лоха» дома не оказалось, зато там были его младший брат со своим приятелем. Хулиганы повалили их на пол, обыскали квартиру, но денег не нашли. Тогда Морозов и Карезин стали избивать 9-летнего мальчика, требуя показать, где родители прячут свои сбережения. Но тот, видимо, ничего не знал, ибо взрослые, подозревая в кражах сыновей, стали тщательно все припрятывать.
Так и не достигнув цели, парочка собралась было ретироваться, но Морозов вдруг испугался, что брат одноклассника сдаст его. Потому и решили хладнокровно зарезать обоих мальчишек.
…А ПОТОМ В ЕДИНОМ ПОРЫВЕ ТРЕБОВАЛИ «ВЫШКИ»
Характерно, что в тот момент, когда вся горьковская милиция уже была поднята по тревоге, сам Костя как ни в чем не бывало пошел гулять со своей Наташей. Убийца засыпал ее комплиментами, признавался в любви, а потом, как бы невзначай, попросил «в случае чего» сказать, что весь вечер он провел с ней. Подрался, мол, могут замести…
Девушка, уже всерьез возмечтавшая о будущей совместной жизни с «крутым парнем», охотно согласилась: как же не помочь любимому? Когда Наташа узнала, что Морозова арестовали, она действительно пошла прямо к следователю и дала ложные показания, пытаясь обеспечить тому алиби. Лишь когда сыщик показал наивной девице фотографии с места преступления и пояснил, в чем именно обвиняют ее хахаля, та не выдержала, заревела и рассказала все как есть.
Пока шло следствие, редакции горьковских газет были буквально завалены письмами трудящихся. Писали не только отдельные граждане и семьи, но и целые трудовые, учебные коллективы. «Нельзя позволить, чтобы такие выродки, как Морозов и Карезин, ходили по нашей земле», – так заканчивалось письмо одного из рабочих ГАЗа. «Есть только один приговор, который может показаться справедливым нам, ровесникам этих ублюдков, – расстрел, – говорилось в коллективном послании учащихся одного из ПТУ. – Причем высшей меры наказания заслуживают оба негодяя, вне зависимости от того, кто из них задумал страшное преступление и кто какую роль в нем играл. Смертную казнь заслужили оба».
Понятно, что в таких условиях сам суд, состоявшийся в феврале следующего года, по сути, был уже формальным. Роковую роль для приятелей сыграло и их поведение во время следствия, тоже ставшее достоянием общественности. Вместо того чтобы каяться в содеянном, плакать, те нагло улыбались и ухмылялись. «Дадут лет семь, ну восемь… Ну, может быть, пятнадцать дадут», – заявлял милиционерам Карезин. Не знали они по юности лет, что наш суд, как говорил герой упомянутой комедии, хоть и самый гуманный в мире, но все же суровый! И приговором обоим мерзавцам стала «вышка».
Дмитрий ДЕГТЕВ «Ленинская смена»
